Химеры в камне и в душе: как киевский архитектор стал погромщиком
После того, как создателя одного из красивейших зданий Киева несправедливо обидели, он превратился в настоящего бандита
Не так давно киевляне, неравнодушные к историческому облику нашего города, выступили в защиту дома-«замка» на Ярославовом Валу, 1, нынешнее состояние которого вызывает большую тревогу. Ведь это строение, увенчанное шпилем и украшенное необычными статуями, стало прекрасным образцом архитектурной романтики, едва ли не «первой ласточкой» киевского модерна.
Кто построил «замок»
Достоверно известно, что «замок» на Ярославовом Валу, 1, был выстроен по заказу магната-шляхтича Михала Подгорского в 1896–1898 годах. Что же касается автора проекта, то его имя долгое время было неизвестно (слухи безосновательно приписывали эффектное здание Владиславу Городецкому). Но вот в 1990-х годах мне посчастливилось обнаружить архивные данные, позволившие утверждать, что «замок» Подгорского проектировал инженер Николай Добачевский.
С одной стороны, некоторые архитектурные детали «замка» почти буквально совпали с элементами нынешнего здания на пл. Ивана Франко, 5, принадлежавшего Ипполиту Дьякову, проект которого в 1897 году был подписан Добачевским (правда, после войны этот дом был сильно перестроен). С другой стороны, перечисляя своих клиентов, сам Добачевский в 1896 году первым назвал Подгорского.
Бывший дом Дьякова с гостиницей «Бристоль» на Николаевской площади (ныне «Киевэнерго»). С открытки начала ХХ в.
Магазины Гостиного двора на Подоле после погрома. Фото 1905 г.
Некоторые подробности жизненного пути Николая Николаевича Добачевского открылись на страницах старых документов. Так, выяснилось, что он происходил из дворян Харьковской губернии, учился в Вольской военной прогимназии близ Саратова. Затем, в октябре 1880-го, сдал экзамен в Техническо-строительном комитете Министерства внутренних дел и получил свидетельство на право «производить постройки зданий и вообще заведовать работами по Гражданской строительной и дорожной части... которое, впрочем, не дает права именоваться в Российской империи инженером или архитектором». С этим свидетельством Добачевский отбыл ... в Панаму.
Как раз в то время начиналось строительство знаменитого канала, и это позволяло молодому специалисту приобрести уникальный опыт. Россиянин проявил достаточно способностей, чтобы правительство Колумбии (Панама тогда входила в Колумбийскую федерацию) в сентябре 1883 года отметило его званием гражданского инженера.
Химеры «замка» на Ярославовом Валу. Фото автора
Вскоре Добачевский вернулся на родину. Здесь он также неплохо себя зарекомендовал. Даже получил за строительные заслуги подарок от царской семьи – золотые запонки с бриллиантами и сапфирами. Некоторое время «иностранный инженер» Николай Добачевский работал в далекой Иркутской губернии. Оттуда в начале 1892-го 32-летний инженер переехал в Киев.
В нашем городе его профессиональные способности быстро оценили. Он получил несколько значительных заказов. Так, известный домовладелец Фридрих Михельсон поручил ему расширение доходного комплекса по нынешней Пушкинской, 35–37.
Подпись Н.Н.Добачевского
Отобранная победа
Но наиболее престижной оказалась победа Добачевского на конкурсе планов Сельскохозяйственной и промышленной выставки 1897 года в Киеве. Выставка должна была образовать целый городок на склонах Черепановой горы. В феврале 1896-го председатель Киевского общества сельского хозяйства князь Николай Репнин заключил с Добачевским соглашение, согласно которому последнему поручалось разработать проект планировки выставочной территории, чертежи всех павильонов, а также руководить их возведением.
Здание по Ярославову Валу, 1. С открытки начала ХХ в.
Современный вид
Панорама Киевской выставки. Фото 1897 г.
Очевидно, тогда же Николай Добачевский познакомился с Михалом Подгорским – экспонентом выставки, известным аграрием, лесоводом, рыбоводом. Он мог надеяться и на другие, не менее полезные знакомства. Но местные архитектурные лидеры не особенно радовались таким успехам новичка. И вот руководитель строительного дела в регионе – губернский инженер Владимир Бессмертный – придрался к тому, что в некоторых официальных документах к Добачевскому обращались как к инженеру. Началось следствие.
Добачевский пояснял, что никогда не называл себя «русским инженером», а право именоваться «иностранным инженером» предоставил ему колумбийский патент. Однако недруги продолжали свой натиск. В апреле 1896-го заведующим строительного отдела Киевской выставки назначили... Владимира Бессмертного. Вскоре Бессмертный сделал так, что проектирование отдельных павильонов для выставки поручили большой группе киевских зодчих – его друзей. На долю Добачевского пришлось разве что устройство птицефермы для водоплавающих...
Между тем до России доходили подробности грандиозной аферы, которая была разоблачена при строительстве Панамского канала, что придавало сатирический смысл самому слову «Панама». Чем тотчас же воспользовались недоброжелатели Николая Николаевича, всячески насмехаясь над его «панамскими заслугами». Дальнейшая карьера зодчего в нашем городе, по сути, была сломана. Дома Подгорского на Ярославовом Валу и Дьякова на Николаевской площади оказались последними из известных мне киевских сооружений Добачевского.
Архитектор-погромщик?
В первых своих публикациях, посвященных автору «замка» на Ярославовом Валу, я отмечал, что в киевских строительных документах после 1898 года его имя уже не встречалось. Можно было допустить, что он уехал из Киева или вообще покинул Россию.Дальнейшие поиски показали: в 1906 году Добачевский все еще оставался киевлянином. Но содержание найденных документов было таково, что лучше бы он уехал!
Увы, имя Николая Добачевского всплыло в связи с кровавым еврейским погромом, который произошел в Киеве в октябре 1905 года. Окружной суд провел следствие, выясняя имена наиболее активных погромщиков. Были опрошены многочисленные свидетели. Один из них – мещанин Нохим Ицкович – показал об октябрьских событиях буквально следующее:
«Часов в 12 дня, когда я был на углу Крещатика и Прорезной ул., сюда подошла патриотическая манифестация, направлявшаяся к Думе. Во главе процессии... шел неизвестный мне господин, одетый в черное пальто с серебряными пуговицами и серебряными же длинными погонами; на голове у него была фуражка с красным околышем; по-видимому, это форма интендантская. В то время, перед появлением манифестации, толпа громила магазин Хаскельмана, но когда появилась манифестация, толпа приостановилась, и тогда господин в форме, о котором я упомянул, обратился к хулиганам со словами: «Чего же вы перестали работать? Что так слабо? Живее немного! Нам дозволено!». Чиновника, о котором я говорил, я хорошо запомнил и могу его узнать: он высокого роста брюнет, с черными усами и черной бородкой... После погрома я описывал некоторым знакомым приметы этого человека, и мне говорили, что, вероятно, это был интендантский чиновник Добачевский».
Поскольку Ицкович сам не был уверен в опознании Добачевского, его свидетельство подвергли проверке. Сыскная часть городской полиции установила за инженером наблюдение. И составила такой букет компрометирующих данных, что к нему подошла бы чуть ли не каждая вторая статья «Уложения о наказаниях» – тогдашнего российского УК.
Пустился во все тяжкие
Из рапорта сыщиков выясняется, что делал Добачевский после краха своих архитектурных замыслов. Он продал имение жены, а деньги проиграл в карты. Потом инженер вообще бросил жену с четырьмя детьми, не оказывая им никакой помощи.
«Лет около 6-ти тому назад, – докладывали в декабре 1905 года полицейские агенты, – он проживал в доме №47 по Александровской улице (теперь ул. Грушевского, 4. – Ред.). Однажды ночью он, встретив на улице заблудившуюся малолетнюю девочку, уговорил ее переночевать у него, а утром отведет ее к родителям. Девочка согласилась, но когда пришла в комнату Добачевского, то он покушался на изнасилование ее. Девочка в отчаянии хотела было выпрыгнуть на улицу чрез окно третьего этажа, но подоспевшая на крик прислуга удержала ее... Со второй половины 1904 года Добачевский с большими промежутками проживает в гостинице «Бристоль», на Николаевской площади (построенное им здание на нынешней пл. Ивана Франко, 5. – Ред.). В этой гостинице, точно так же, как и в прежних квартирах, Добачевский ничего не платит... Однажды Добачевский покушался было на изнасилование номерантки гост. «Бристоль», но сбежавшаяся на ее крик прислуга помешала ему. По отзывам всех квартировладельцев, Добачевский во время проживания у них вел предосудительный образ жизни, ничем не занимался и жил в долг».
Откуда же у него взялась военная форма? Сыщики установили и это. Под конец русско-японской войны Добачевский согласился отбыть в Манчжурию в качестве «гражданского чиновника военного ведомства» для работ по полевому дорожному управлению. Ему выдали мундир и свыше 800 рублей «прогонных и подъемных денег». В Манчжурию он не поехал, деньги растратил, а в форме с удовольствием щеголял. Когда же однажды околоточный потребовал у него документ на право ношения мундира, Добачевский предъявил удостоверение, оказавшееся подложным. Стало быть, он действительно мог быть замеченным в дни погрома в фуражке и пальто с погонами.
Политические взгляды, по сведениям полиции, также позволяли заподозрить Добачевского в сочувствии погромщикам: «В г. Киеве, как известно, возникла партия «Правового порядка»... В члены партии записались лица из различных слоев общества, начиная от некоторых интеллигентных лиц и кончая рабочими и сторожами. Записался также в эту партию и Добачевский, который, будучи в заседаниях партии правового порядка, нередко произносил речи, направленные к разжиганию среди христиан ненависти к евреям».
Таким образом, прямых улик против Добачевского в связи с погромами у следствия не оказалось, зато косвенных – сколько угодно. Было предложено лишить его права посещать партийные собрания и носить военную форму. Кроме того, выяснилось, что «он состоит ныне под следствием у судебного следователя 1-го участка г. Киева по обвинению в растрате вверенного ему для хранения имущества, описанного за частные долги»...
Материалы о горе-инженере обрываются документами за 1906 год. Что же дальше сталось с Добачевским? Отсутствие сведений о нем позволяет предположить, что он или сам переехал от греха подальше в другой город (слишком уж некрасивая репутация создалась у него в Киеве), или его все же подвергли ссылке за доказанные проступки. Откровенно говоря, мне попросту расхотелось прослеживать дальнейший жизненный путь этого типа...
Кстати
«Когда в этот дом поселились мои литературные ведьмы, все другие жильцы исчезли»
Лада ЛУЗИНА, писательница:
– В замке с башней под серым колпаком (речь идет о «замке барона». – Ред.) я поселила трех героинь своего первого романа «Киевские ведьмы» – Киевиц и хранительниц Киева. Это была знаковая книга, после которой увлечение городской историей и архитектурой стало для меня чем-то сродни наркомании… Самое интересное, что роман стал знаковым и для самого дома. Когда в нем поселились мои литературные ведьмочки, все прочие (реальные) жильцы вдруг исчезли и здание опустело.
Этой загадочной пустоте его и других подобных зданий вроде «замка Ричарда» я посвятила следующую книгу – «Киевские ведьмы. Каменная гостья», которая выйдет в конце мая.
Автор Михаил КАЛЬНИЦКИЙ
Достоверно известно, что «замок» на Ярославовом Валу, 1, был выстроен по заказу магната-шляхтича Михала Подгорского в 1896–1898 годах. Что же касается автора проекта, то его имя долгое время было неизвестно (слухи безосновательно приписывали эффектное здание Владиславу Городецкому). Но вот в 1990-х годах мне посчастливилось обнаружить архивные данные, позволившие утверждать, что «замок» Подгорского проектировал инженер Николай Добачевский.
С одной стороны, некоторые архитектурные детали «замка» почти буквально совпали с элементами нынешнего здания на пл. Ивана Франко, 5, принадлежавшего Ипполиту Дьякову, проект которого в 1897 году был подписан Добачевским (правда, после войны этот дом был сильно перестроен). С другой стороны, перечисляя своих клиентов, сам Добачевский в 1896 году первым назвал Подгорского.
Бывший дом Дьякова с гостиницей «Бристоль» на Николаевской площади (ныне «Киевэнерго»). С открытки начала ХХ в.
Магазины Гостиного двора на Подоле после погрома. Фото 1905 г.
Некоторые подробности жизненного пути Николая Николаевича Добачевского открылись на страницах старых документов. Так, выяснилось, что он происходил из дворян Харьковской губернии, учился в Вольской военной прогимназии близ Саратова. Затем, в октябре 1880-го, сдал экзамен в Техническо-строительном комитете Министерства внутренних дел и получил свидетельство на право «производить постройки зданий и вообще заведовать работами по Гражданской строительной и дорожной части... которое, впрочем, не дает права именоваться в Российской империи инженером или архитектором». С этим свидетельством Добачевский отбыл ... в Панаму.
Как раз в то время начиналось строительство знаменитого канала, и это позволяло молодому специалисту приобрести уникальный опыт. Россиянин проявил достаточно способностей, чтобы правительство Колумбии (Панама тогда входила в Колумбийскую федерацию) в сентябре 1883 года отметило его званием гражданского инженера.
Химеры «замка» на Ярославовом Валу. Фото автора
Вскоре Добачевский вернулся на родину. Здесь он также неплохо себя зарекомендовал. Даже получил за строительные заслуги подарок от царской семьи – золотые запонки с бриллиантами и сапфирами. Некоторое время «иностранный инженер» Николай Добачевский работал в далекой Иркутской губернии. Оттуда в начале 1892-го 32-летний инженер переехал в Киев.
В нашем городе его профессиональные способности быстро оценили. Он получил несколько значительных заказов. Так, известный домовладелец Фридрих Михельсон поручил ему расширение доходного комплекса по нынешней Пушкинской, 35–37.
Подпись Н.Н.Добачевского
Отобранная победа
Но наиболее престижной оказалась победа Добачевского на конкурсе планов Сельскохозяйственной и промышленной выставки 1897 года в Киеве. Выставка должна была образовать целый городок на склонах Черепановой горы. В феврале 1896-го председатель Киевского общества сельского хозяйства князь Николай Репнин заключил с Добачевским соглашение, согласно которому последнему поручалось разработать проект планировки выставочной территории, чертежи всех павильонов, а также руководить их возведением.
Здание по Ярославову Валу, 1. С открытки начала ХХ в.
Современный вид
Панорама Киевской выставки. Фото 1897 г.
Очевидно, тогда же Николай Добачевский познакомился с Михалом Подгорским – экспонентом выставки, известным аграрием, лесоводом, рыбоводом. Он мог надеяться и на другие, не менее полезные знакомства. Но местные архитектурные лидеры не особенно радовались таким успехам новичка. И вот руководитель строительного дела в регионе – губернский инженер Владимир Бессмертный – придрался к тому, что в некоторых официальных документах к Добачевскому обращались как к инженеру. Началось следствие.
Добачевский пояснял, что никогда не называл себя «русским инженером», а право именоваться «иностранным инженером» предоставил ему колумбийский патент. Однако недруги продолжали свой натиск. В апреле 1896-го заведующим строительного отдела Киевской выставки назначили... Владимира Бессмертного. Вскоре Бессмертный сделал так, что проектирование отдельных павильонов для выставки поручили большой группе киевских зодчих – его друзей. На долю Добачевского пришлось разве что устройство птицефермы для водоплавающих...
Между тем до России доходили подробности грандиозной аферы, которая была разоблачена при строительстве Панамского канала, что придавало сатирический смысл самому слову «Панама». Чем тотчас же воспользовались недоброжелатели Николая Николаевича, всячески насмехаясь над его «панамскими заслугами». Дальнейшая карьера зодчего в нашем городе, по сути, была сломана. Дома Подгорского на Ярославовом Валу и Дьякова на Николаевской площади оказались последними из известных мне киевских сооружений Добачевского.
Архитектор-погромщик?
В первых своих публикациях, посвященных автору «замка» на Ярославовом Валу, я отмечал, что в киевских строительных документах после 1898 года его имя уже не встречалось. Можно было допустить, что он уехал из Киева или вообще покинул Россию.Дальнейшие поиски показали: в 1906 году Добачевский все еще оставался киевлянином. Но содержание найденных документов было таково, что лучше бы он уехал!
Увы, имя Николая Добачевского всплыло в связи с кровавым еврейским погромом, который произошел в Киеве в октябре 1905 года. Окружной суд провел следствие, выясняя имена наиболее активных погромщиков. Были опрошены многочисленные свидетели. Один из них – мещанин Нохим Ицкович – показал об октябрьских событиях буквально следующее:
«Часов в 12 дня, когда я был на углу Крещатика и Прорезной ул., сюда подошла патриотическая манифестация, направлявшаяся к Думе. Во главе процессии... шел неизвестный мне господин, одетый в черное пальто с серебряными пуговицами и серебряными же длинными погонами; на голове у него была фуражка с красным околышем; по-видимому, это форма интендантская. В то время, перед появлением манифестации, толпа громила магазин Хаскельмана, но когда появилась манифестация, толпа приостановилась, и тогда господин в форме, о котором я упомянул, обратился к хулиганам со словами: «Чего же вы перестали работать? Что так слабо? Живее немного! Нам дозволено!». Чиновника, о котором я говорил, я хорошо запомнил и могу его узнать: он высокого роста брюнет, с черными усами и черной бородкой... После погрома я описывал некоторым знакомым приметы этого человека, и мне говорили, что, вероятно, это был интендантский чиновник Добачевский».
Поскольку Ицкович сам не был уверен в опознании Добачевского, его свидетельство подвергли проверке. Сыскная часть городской полиции установила за инженером наблюдение. И составила такой букет компрометирующих данных, что к нему подошла бы чуть ли не каждая вторая статья «Уложения о наказаниях» – тогдашнего российского УК.
Пустился во все тяжкие
Из рапорта сыщиков выясняется, что делал Добачевский после краха своих архитектурных замыслов. Он продал имение жены, а деньги проиграл в карты. Потом инженер вообще бросил жену с четырьмя детьми, не оказывая им никакой помощи.
«Лет около 6-ти тому назад, – докладывали в декабре 1905 года полицейские агенты, – он проживал в доме №47 по Александровской улице (теперь ул. Грушевского, 4. – Ред.). Однажды ночью он, встретив на улице заблудившуюся малолетнюю девочку, уговорил ее переночевать у него, а утром отведет ее к родителям. Девочка согласилась, но когда пришла в комнату Добачевского, то он покушался на изнасилование ее. Девочка в отчаянии хотела было выпрыгнуть на улицу чрез окно третьего этажа, но подоспевшая на крик прислуга удержала ее... Со второй половины 1904 года Добачевский с большими промежутками проживает в гостинице «Бристоль», на Николаевской площади (построенное им здание на нынешней пл. Ивана Франко, 5. – Ред.). В этой гостинице, точно так же, как и в прежних квартирах, Добачевский ничего не платит... Однажды Добачевский покушался было на изнасилование номерантки гост. «Бристоль», но сбежавшаяся на ее крик прислуга помешала ему. По отзывам всех квартировладельцев, Добачевский во время проживания у них вел предосудительный образ жизни, ничем не занимался и жил в долг».
Откуда же у него взялась военная форма? Сыщики установили и это. Под конец русско-японской войны Добачевский согласился отбыть в Манчжурию в качестве «гражданского чиновника военного ведомства» для работ по полевому дорожному управлению. Ему выдали мундир и свыше 800 рублей «прогонных и подъемных денег». В Манчжурию он не поехал, деньги растратил, а в форме с удовольствием щеголял. Когда же однажды околоточный потребовал у него документ на право ношения мундира, Добачевский предъявил удостоверение, оказавшееся подложным. Стало быть, он действительно мог быть замеченным в дни погрома в фуражке и пальто с погонами.
Политические взгляды, по сведениям полиции, также позволяли заподозрить Добачевского в сочувствии погромщикам: «В г. Киеве, как известно, возникла партия «Правового порядка»... В члены партии записались лица из различных слоев общества, начиная от некоторых интеллигентных лиц и кончая рабочими и сторожами. Записался также в эту партию и Добачевский, который, будучи в заседаниях партии правового порядка, нередко произносил речи, направленные к разжиганию среди христиан ненависти к евреям».
Таким образом, прямых улик против Добачевского в связи с погромами у следствия не оказалось, зато косвенных – сколько угодно. Было предложено лишить его права посещать партийные собрания и носить военную форму. Кроме того, выяснилось, что «он состоит ныне под следствием у судебного следователя 1-го участка г. Киева по обвинению в растрате вверенного ему для хранения имущества, описанного за частные долги»...
Материалы о горе-инженере обрываются документами за 1906 год. Что же дальше сталось с Добачевским? Отсутствие сведений о нем позволяет предположить, что он или сам переехал от греха подальше в другой город (слишком уж некрасивая репутация создалась у него в Киеве), или его все же подвергли ссылке за доказанные проступки. Откровенно говоря, мне попросту расхотелось прослеживать дальнейший жизненный путь этого типа...
Кстати
«Когда в этот дом поселились мои литературные ведьмы, все другие жильцы исчезли»
Лада ЛУЗИНА, писательница:
– В замке с башней под серым колпаком (речь идет о «замке барона». – Ред.) я поселила трех героинь своего первого романа «Киевские ведьмы» – Киевиц и хранительниц Киева. Это была знаковая книга, после которой увлечение городской историей и архитектурой стало для меня чем-то сродни наркомании… Самое интересное, что роман стал знаковым и для самого дома. Когда в нем поселились мои литературные ведьмочки, все прочие (реальные) жильцы вдруг исчезли и здание опустело.
Этой загадочной пустоте его и других подобных зданий вроде «замка Ричарда» я посвятила следующую книгу – «Киевские ведьмы. Каменная гостья», которая выйдет в конце мая.
Автор Михаил КАЛЬНИЦКИЙ
Все публикации защищены авторским правом.
При полной перепечатке материала ссылка на статью обязательна.
При частичной перепечатке материалов сайта ссылка на mycityua.com обязательна
При полной перепечатке материала ссылка на статью обязательна.
При частичной перепечатке материалов сайта ссылка на mycityua.com обязательна
